Михаил Довлатов

Это мой город: художник Алексей Душкин

О зимних катаниях с купола театра, обманчивости Нью-Йорка и Садовом кольце как отдельном районе Москвы.

Я родился…

На Маяковке, в большой семье моего деда, художника Лактионова, а в нашу квартиру можно было попасть из двух подъездов. Мои дворы между театром имени Моссовета, Театром сатиры и концертным залом имени Чайковского. У служебных входов — артистичная публика, поклонницы… этакая чакра культуры.

Подростковой резвости хватало на велоспорт и изучение чердаков с доступными крышами. С купола Театра сатиры мы зимой катались как с горки: там всё было завалено снегом. А с крыши концертного зала смотрели на первомайские демонстрации и вообще на город — очень много неба, смысла над Москвой. Но прошу даже не пробовать такое повторять. Слава богу, что теперь везде замки и домофоны.

Будучи дошкольником и зная, что станция “Маяковская” — это проект моего второго деда и полного тёзки архитектора Алексея Душкина, я воспринимал её как свою игровую комнату: спустился с пятого этажа на платформу — и давай монетки по каннелюрам запускать. Я был полностью уверен, что метро — это наш собственный семейный транспорт. Ну какая ещё машина… И в «Детский мир» на Лубянке так же по-хозяйски входил, дедушка же автор. Можно гордиться, что оба деда — академики. Но я горжусь тем, что они просто творческие люди.

Сейчас живу…

Лет двадцать пять жил на Большой Никитской — думаю, в окрестностях нет ни одного двора (кроме посольских), где не гулял бы с собакой.

Сейчас живу на «Бауманской» — в квартале с уникальной инфраструктурой. Любые продуктовые, аптеки, банки, автобусы, хозтовары, ателье, цветы — всё в одном флаконе.

Люблю гулять…

Не вспомню, когда просто прохаживался. Всегда целенаправленно, но умею и не спеша. Люблю через центр, ЦУМ, «Петровский пассаж»: я парфманьяк. Люблю гулять через весь город на велосипеде. Скажем, от “Бауманской” до Крылатского, погонять там — и обратно под дождем. Это особенный восторг. Ещё просеки Сокольников, пруды, уточки. Я очень ценю велоэстетику и думаю, что геометрия гоночных рам и правильная экипировка дополняют красоту города.

Мой любимый район…

Считаю Садовое кольцо — любимую Садовку — самостоятельным районом. Это самая жила города — широкая, спортивная, огнистая. И Москва-река с её рябью, бликами, теплоходами и могучими мостами в заклёпках тоже как отдельный район, отдельная песня.

Мой нелюбимый район…

Нелюбимого района нет, все больше и больше любимых. Всё с чем-то связано. Иногда иду — и резко приятно: на вон той мансарде мои работы. Или когда прохожу мимо «Табакерки» (Московский театр Олега Табакова. — «Москвич Mag»), а там новенькая гримерка. И интерьер у худрука по моим эскизам. И сразу вспоминаешь гримёрки в других театрах, тоже свои. Вот здесь я работал в жюри. И там тоже. В ЦДХ получал медаль Российской академии художеств. Галереи, музеи, частные коллекции. Выставки тоже оформлял, работал в ГЦСИ. Теперь ещё и мои рисунки на трёх станциях метро добавились. Поэтому, знаете, скажу нескромно: Москва — это не только моя родина, но ещё и просторная творческая площадка.

Любимые рестораны и кафе…

Вообще много приличных заведений с традициями. В ЦДЛ хорошо. Ещё в Savoy. Люблю шашлычные в парках. Буфет консерватории — шик. К сожалению, «Прага», «Пекин», «Националь» и «Центральный» уже в прошлом. Как и «Якорь» с его настоящей осетровой солянкой. В армии я служил старшим поваром — знаю, о чём говорю. Но если задача — добиться впечатления и охмурить, то побеждает арт-кафе «Рукав». Мы с его автором Александром Рукавишниковым делали вместе станции. А кафе — это реально музей! И там всё настоящее!

Хотел побывать, но никак не получается…

В библиотеке имени Ленина, хотя в соседнем Музее архитектуры я бывал десятки раз.

Кроме работы и дома меня можно встретить…

Где угодно. Художник везде у себя дома, кроме Лефортовского тоннеля. Вот, например, в МХТ имени Чехова собираюсь скоро заглянуть — дружим с директором.

Мое отношение к Москве менялось…

Однажды, вернувшись из армии, пошел от вокзала пешком в выгоревшей добела гимнастерке. Москву увидел игрушечной, разноцветной, уютной. Витринки, машинки, акустика, одежда, афиши — конфетка. И это после месяцев в бескрайней степи под палящим солнцем. Я всю жизнь вспоминаю тот контраст и эмоциональный всплеск с трепетом.

Москвичи отличаются от жителей других городов…

Мы мыслим масштабнее. Влияет и зрительный ряд, облик города. Мы с рождения видим шедевры ваяния и архитектуры, композицию города, ритмически верно расположенные сталинские высотки, супрематические кольца и лучи проспектов. Моя столица — великое произведение искусства. Берите с нас пример во всём мире!

В Москве лучше, чем в Нью-Йорке, Лондоне, Париже или Берлине…

Лично для меня главное — это свет в московских окнах, за которыми живут родственники, друзья, близкие. Нью-Йорк — это тучерезы и этажи, этажи, этажи… меркантильные сооружения. Он оригинален только на открытках, издалека. Солнца не видно, окна не открываются. Стаффаж — меньше насекомых. Подобное, мне кажется, не для нас. В Москве лучше всё, и она широкая. Даже в слове «Москва» порядок букв устойчивее, монументальнее.

В Москве мне не нравится…

А что может не нравиться в родной маме? Ну слишком высокая прическа ей не идет.

В Москве не хватает…

Иногда, если проблемы с интернетом или сел телефон, жестко не хватает возможности поймать такси с руки. Не останавливаются. И ещё: могу ошибаться, но думаю, что на Патриарших сейчас не хватает карантина. Похоже, что место заражено. Нужно чем-нибудь попшикать и вызвать санэпидемстанцию. Я там в школе учился. Сестёр в колясках вокруг пруда катал. Понимаете?

Если не Москва, то…

Только съездить поглазеть или поработать. Страна же огромная. Из интересного есть Апатиты, где Андрей Малахов делает важное дело, или Золотое кольцо. Но уже в дороге я звоню в Москву и узнаю, как дела. А затяжных командировок пока не предлагали. Чтобы совсем переехать, нужно иметь особый ум или сверхпричину, авантюру. Даже чисто технически представить: «Он аккуратно берет свой салатовый холодильник, несколько велотренажеров, рояль, лучшие костюмы, снимает и протирает люстру, организует прощальный ужин… » — это же просто анекдот, какой-то сюрреализм. Так что не поеду я никуда. Я москвич.

О планах и мечтах…

После полутора лет работы на двух станциях метро (“ЗИЛ” и “Крымская”. — «Москвич Mag») ты оказываешься в состоянии, когда твоя единственная мечта кроме ввода в эксплуатацию — услышать одобрение пассажиров и тех, кто что-то понимает. Это важная часть вдохновения.

Мы трудились увлечённо и с уважением к поставленным задачам. На витражах “Крымской” — исключительная УФ-печать, навечно запечённая между стекол. Тщательный подбор сюжетов, хорошая палитра. Замечательная, романтичная, глубокая тема. Всё графически затейливо, рисунки без фона. Плотные заливки с выходом на пустоту, то есть чистое стекло без привычной подсветки сзади, оно удерживает формы и тоже становится рисующим. В этом и заключается новизна для художника. Некоторые коллеги удивлялись: «А как можно без фона?» Можно. Это смелое решение — рисовать на пустом — приняли архитекторы и авторы станции Николай Шумаков и Александр Орлов. А я разработал изощрённую систему — от карандаша к сочетаниям новейших технологий. “ЗИЛ” и “Крымская” оригинальны по конструкции. Решать новые задачи, использовать прогрессивные методы и вписываться в архитектурное решение органично, учитывая масштаб объекта и социальную ответственность, всегда интересно для художника.

Источник: Москвич Mag, 4 ноября 2025 года.

---