Интервью Дмитрия Гаева для радиостанции "Эхо Москвы", 10 февраля 2004 года

К. ЛАРИНА – Как мы и обещали, в нашей студии в прямом эфире начальник московского метрополитена Дмитрий Гаев. Здравствуйте, Дмитрий Владимирович.

Д. ГАЕВ – Добрый день.

К. ЛАРИНА – Для начала, может быть, какую-то информацию по ходу следствия вы нам расскажете, последние данные, то, что можно?

Д. ГАЕВ – Ксения, давайте мы с вами договоримся следующим образом, следственными действиями занимаются соответствующие органы, каждый несет свой чемодан. Я свой, и все прочие – свои.

К. ЛАРИНА – Т.е., я так понимаю, что сейчас ваша задача главная – заняться проблемами безопасности в метро? Я, кстати, вспоминаю первые комментарии после трагической этой истории, и меня поразила одна вещь, по-моему, чуть ли не вы сказали, что против камикадзе служба безопасности метрополитена бессильна.

Д. ГАЕВ – Наверное, начиная от господина Шарона, если брать последние годы, кончая очень многими людьми, эта фраза действительно произносилась, потому что это соответствует действительности. Вся печальная статистика в мире говорит о том, что это, действительно, проблема общемировая, это даже не московская проблема.

К. ЛАРИНА – Т.е. вообще ничего невозможно сделать? Никакие технические оснащения не помогут?

Д. ГАЕВ – Опять же, это, наверное, вопрос к представителям специальных служб. Дело в том, что в функции московского метрополитена входят совершенно конкретные вещи. Это профилактика негативных происшествий в метрополитене, в том числе и связанная с совершением терактов, это создание неблагоприятных условий для супостата, как мы говорим, некомфортных условий для супостата, как мы говорим, чтобы снизить возможность применения каких-то нехороших вещей в метрополитене. И третья функция, это обеспечение, в случае возникновения чрезвычайной ситуации, безопасной перевозки пассажиров на других линиях и станциях метрополитена, скорейшая ликвидация последствий тех нехороших вещей, которые произошли. В рамках этих функций давайте построим нашу беседу.

К. ЛАРИНА – Существует еще система патрулирования, во Франции, я знаю, регулярно проходят патрули специальные с собаками, проверяют.

Д. ГАЕВ – Московский метрополитен обслуживает специальное подразделение ГУВД г. Москвы, это управление внутренних дел по охране метрополитена, в функции которых входит вопрос о патрульно-постовой службе и об охране общественного порядка на московском метрополитене. Такое подразделение есть. Кстати, вы упомянули французов, есть интересные вещи у них, но, в том числе, у них нет некоторых вещей, которые есть в нашей системе обеспечения общественного порядка и безопасности на метрополитене. Мы с ними регулярно обмениваемся опытом, изучаем совместный опыт, поэтому нам есть, чему поучиться, у французов есть, чему поучиться. Нельзя сказать, чья система лучше.

К. ЛАРИНА – Вам хватает средств, я имею в виду не только финансовых, но и технических для того, чтобы поддерживать уровень безопасности в метро? Или все-таки необходима какая-то федеральная программа?

Д. ГАЕВ – К сожалению, прогресс негативных проявлений идет по нарастающей. Угроза нарастает. Естественно, нарастание угрозы требует новых действий, внедрения новых технических средств для прикрытия метрополитена, для выполнения тех задач, которые стоят перед метрополитеном. Поэтому этот процесс не может быть завершен, он постоянно развивающийся процесс. Есть четкая программа по техническому прикрытию метрополитена, мы реализовываем, правительство Москвы выделяет централизованно в бюджете отдельной строкой средства на реализацию технической программы прикрытия метрополитена, мы обращались и в правительство Москвы, я несколько раз выступал на различных форумах, посвященных безопасности, о том, чтобы ускорить всеобъемлющее решение технического прикрытия метрополитена. Необходимо значительно больше средств, тогда это можно сделать просто быстрее. Вопрос этот решается, я думаю, что он найдет свое положительное решение, и та программа, которую если бы мы выполняли только силами правительства Москвы и самими метрополитеном, если бы полностью реализовать то, что намечено на сегодняшний день, потребуется 5-7 лет, то с участием федерального правительства, федерального бюджета, эту программу можно реализовать за полтора года. Есть поручения по этим вопросам, причем они были как поручения даны не только сейчас после возникшей этой трагической ситуации, но и несколько ранее, так что мы надеемся на положительные решения этих вопросов, это реально сделать – создать именно то, о чем я говорю, максимальные помехи, максимальный дискомфорт для проведения какой-то целенаправленной нехорошей работы, направленной против жителей г. Москвы или против жителей других городов, где есть метрополитены.

К. ЛАРИНА – Всегда после таких трагических случаев, после терактов, когда уже отшумят первые эмоциональные комментарии, всегда возникает традиционный вопрос, кто виноват. Скажите пожалуйста, насколько он правомерен в такой ситуации? Если говорить о доле вины вашего ведомства, что бы вы взяли на себя, если говорить об ответственности?

Д. ГАЕВ – Кто виноват, что в Париже в 1995 г. в метрополитене прогремело два взрыва? Кто виноват, что в Лондоне прогремели взрывы в метрополитене, кто виноват, что в Корее произошел серьезнейший теракт в метро? Кто виноват в том, что произошло в Токио? Однозначного ответа, простого ответа на это нет, наверное, виновата наша сегодняшняя жизнь. Понимаете, мы стали открыты к миру. К сожалению, много негативного, о чем мы раньше даже и не думали, не вспоминали, пришло в нашу жизнь с этой открытостью. Это тяжелый, сложный процесс, его, наверное, проходят все. Трудно назвать метрополитен в большой стране, который не прошел бы через эти испытания, который бы постоянно на сегодняшний день не находился бы под этой угрозой. Причины, почему люди берут в руки бомбу и идут с ней куда-то, наверное, это вне рамок и моей компетенции. Наверное, через много-много лет историки скажут, почему так произошло. Вы правильно сказали, по горячим следам слишком много эмоций.

К. ЛАРИНА – Но вы можете сказать москвичам – я сделал все, что мог для того, чтобы обеспечить вам безопасность?

Д. ГАЕВ – Я по-другому скажу. Этот случай показал, что та системная работа по тренировке наших работников, та системная работа по взаимодействию всех аварийно-восстановительных служб и спецслужб города, которые по своему роду деятельности должны заниматься этими вопросами, сработали в этот раз очень четко. Естественно, каждое ведомство, в том числе и мы, делаем сейчас детальный анализ действия каждого нашего работника, с поминутной раскладкой, наверняка мы найдем какие-то моменты, поймем, что здесь нам надо что-то подправить, надо что-то изменить в наших инструкциях. Надо по-другому, может быть, учить наших людей, но в целом на сегодняшний день у меня претензий к работникам московского метрополитена нет, они все честно выполнили свой долг, все честно выполнили те должностные инструкции, потому что для метрополитена работа в кризисной ситуации связана не только с местом этого поражения, ведь практически остановилась громадная линия, остановились пересадки центра. Нельзя было допустить переполнения станций, нельзя было допустить скопления поездов, нельзя было допустить, чтобы эта трагедия, произошедшая в данном конкретном месте, отозвалась где-то на другом конце метрополитена. Поэтому были задействованы в этой работе сотни людей, находящиеся на своей рабочей смене, они действовали в соответствии со своими должностными инструкциями. У нас такие должностные инструкции есть примерно у 8 тысяч наших работников. Мы проводим системные тренировки, как командно-штабные, практически ежемесячно, так не менее 1-2 раз в квартал практические натурные тренировки, чтобы эти действия персонала в кризисной ситуации были уже алгоритмом, заложенным в мозг человека, чтобы ему не надо было бежать искать бумагу и смотреть, а что он должен делать. Эта работа дала свой положительный итог, в результате, и претензий к кому-нибудь из работников московского метрополитена, что в результате его действий ухудшилась ситуация, я не могу.

К. ЛАРИНА – У нас очень много вопросов пришло по Интернету, просто небывалый какой-то случай, и по пейджеру, я надеюсь, что кое-что мы успеем все-таки сегодня прочитать, на какие-то вопросы вы успеете ответить. Перед этим я бы хотела, чтобы вы несколько слов сказали о работе Владимира Горелова, машиниста этого поезда.

Д. ГАЕВ – Вы знаете, этот человек, как это ни пафосно звучит, выполнил свой долг от начала и до конца. В такой ситуации, в которой оказался Владимир Горелов, в такой ситуации не оказывался до этого времени практически никто, в этой сложной обстановке взять себя в руки и просто четко выполнить свои должностные инструкции, которые, как я уже говорил, пишутся кровью, выполнить от А до Я все, что положено выполнить, тем самым обеспечить жизнь и безопасность тех людей, которые остались в живых после страшного взрыва, это человек, который обладает очень большой силой воли и личным мужеством, чувством ответственности и долга. Поэтому его действия, вроде бы самые простые, выполнил свою должностную инструкцию, но выполнил ее в ситуации, когда другой бы мог бросить все и убежать в другую сторону, как говорится. Он остался до конца на своем рабочем месте, сделал то, что он должен и обязан был сделать. Это вызывает и глубокое чувство уважения к нему, и уважение к нему как к личности, к его мужеству, к его отношению к делу. К делу не управления поездом, а к делу человека, который отвечает за жизнь людей, которых он перевозит.

К. ЛАРИНА – Это правда, что он был представлен к награде?

Д. ГАЕВ – Я думаю, что этот человек заслуживает награды. Я вчера написал письма в адрес правительства Москвы, в министерство транспорта, с просьбой представить этого человека к государственной награде. Такие письма я вчера направил, насколько я знаю, положительно поддержаны эти предложения. Вероятно, в ближайшее время будут соответствующие решения на уровне уже президента РФ. Человек достоин, чтобы быть отмеченным государственной наградой.

К. ЛАРИНА – Машинист один находится в кабине?

Д. ГАЕВ – Конечно.

К. ЛАРИНА – Помощников у него нет?

Д. ГАЕВ – Нет, он один, и сзади полторы тысячи человек, он отвечает за каждого из них.

К. ЛАРИНА – Давайте посмотрим, что нам пишут, тут огромное количество вопросов, они связаны не только с трагической историей, которая произошла в пятницу, вообще по работе метрополитена. Тем не менее, очень много вопросов по дополнительным мерам безопасности, существуют ли камеры слежения в вагонах и т.д.? Не буду все перечислять, может быть, вы сами расскажете более подробно о том, что на сегодняшний момент существует?

Д. ГАЕВ – На сегодняшний момент практически, можно говорить, закончена система видеонаблюдения пассажирских зон станций, переходов, подуличных переходов, осталось порядка полутора десятков объектов, которые надо закрыть, из почти тысячи объектов, которые закрыты на сегодняшний день этой системой. Эта система идет по пути совершенствования, сейчас мы работаем над передачей в режиме он-лайн телевизионного сигнала в диспетчерскую метрополитена и управление внутренних дел по охране метрополитена, чтобы сотрудники, не теряя времени, пока едет какая-то смена, или аварийная, или тревожная, на какое-то происшествие, уже можно было сразу оценить ситуацию и принять соответствующее решение, дать соответствующие команды. Такая работа проводится, первой выходит Сокольническая линия по этой программе, уже в этом году такой центр будет завершен. Также системно будет прикрыт весь метрополитен системой тотального теленаблюдения с передачей в кризисный центр информации. Что касается видеонаблюдения в вагонах, мы начали эту работу, я думаю, что мы наши 4.5 тыс. выгонов полностью закроем системой теленаблюдения через полтора года. Так что такие системы есть, они как раз относятся к тем системам, которые, во-первых, позволяют создать этот дискомфорт, ведь разные люди идут на нехорошие действия в метрополитене. Есть люди, которым все равно, есть люди, которые 10 раз подумают о том, что их лицо останется и будет запечатлено, в конечном итоге возмездие настигнет этого человека. Поэтому резко снижается количество любителей сделать подобное в метрополитене, т.е. это относится и к профилактическим мерам, и к созданию дискомфорта. Также проводятся еще большие работы по автоматизации системы контроля проходов в технические помещения, где нет постоянного присутствия персонала. Такими системами закрыты вентиляционные шахты московского метрополитена на сегодняшний день, идет оборудование и закрытие таких систем на станциях метрополитена. Эти работы проводятся. Мы закончили строительство, в марте месяце введем большой кинологический центр для УВД на московском метрополитене, на базе которого будет развернут батальон кинологической службы, это будут не только собаки-нюхачи на наркотики, но и патрульно-постовая служба получит в свое распоряжение четвероногого помощника. Кстати, очень эффективный метод воздействия на людей, замышляющих что-то нехорошее. Простой пример, после взрыва 11 июня 1996 г., который был у нас в московском метрополитене, нам было прикомандировано порядка 50 собачек со всей России. Они несли у нас службу неделю. За эту неделю на тех станциях, где эти собачки несли службу, не было ни одного правонарушения. Т.е. вот эффективность работы кинологической службы. Также и реализуется целый ряд специальных мероприятий, которые позволяют повысить устойчивость метрополитена, минимизировать последствия чего-либо. Простая вещь, страшный взрыв, тяжелый взрыв, пожара не было. Во многих газетах, я вчера читал, было написано – пожар. Пожара не было.

К. ЛАРИНА – Кстати, и очевидцы говорят, тоже есть свидетельства людей, которые тоже говорят, что пожара не было.

Д. ГАЕВ – Потому что нас научил тоже тяжелый случай, которые был в 1987 г., пожар в поезде на Павелецкой, после чего подвижной состав московского метрополитена прошел коренную противопожарную модернизацию, которую мы закончили в 1994 г., с 1994 г. мы имеем достаточно устойчивый по воздействию тепла и огня подвижной состав, тем самым мы избежали очень многих жертв, в этом конкретном случае и в тех случаях, которые были до этого, когда уже подвижной состав был модернизирован. Поэтому осуществляются особые мероприятия по нашим техническим средствам, которые позволяют минимизировать последствия таких негативных воздействий на пассажиров метрополитена. В этом заключается наша работа, мы знаем, как это делать, мы умеем это делать, нам помогают. Хотелось бы, чтобы помогли побольше, но, я думаю, нам помогут.

К. ЛАРИНА – Давайте еще вопрос задам. Нельзя ли оклеить стекла в вагонах пленкой, которой оклеивают стекла в автомобилях, чтобы в случае теракта люди не пострадали от осколков?

Д. ГАЕВ – Я читал этот тезис. Очень по-разному считают, что люди были поражены осколками. Слава богу, что у нас окна имеют неоклеенные стекла типа сталинита, которые рассыпаются при ударе взрывной волны просто в мелкий порошок, этим порошком как гравием, как песком, если его сильно бросить человеку в лицо, естественно, будут повреждения, но человек останется цел и жив. Во-первых, это позволяет снизить воздействие ударной волны, потому что ударная волна, встречая препятствие, резко усиливает свое воздействие на все, что находится в ее зоне, это первое. А во-вторых, представьте себе, что во первом вагоне вместо этой пыли, крошки летали бы куски размером метр на полтора. Там было бы, наверное, то же самое, что во втором вагоне. Поэтому никогда вагоны метропоездов не будут оклеиваться подобной пленкой.

К. ЛАРИНА – Еще одно предложение от нашего слушателя. Нельзя ли в метро у входа в вестибюль установить аппаратуру, как в Израиле устанавливают в автобусах, улавливающую взрывчатку? Это дорого, но возможно ли это?

Д. ГАЕВ – Дело не в дороговизне. Станции метрополитена в час пик проходят, взять если среднюю станцию, 30-50 тыс. человек. Мы остановим город, мы сразу остановим город. Поэтому ни в одном метрополитене мира, даже тех, которые подвергались серьезным террористическим атакам, и Нью-Йорк, и Токио, и Лондон, и Париж, эти системы не устанавливаются, потому что иначе просто надо закрыть метрополитен, забыть, что он существует.

К. ЛАРИНА – Правда, что машинист поезда был ранен и контужен?

Д. ГАЕВ – Да, он был контужен. Сейчас он находится в больнице, с ним проводятся работы, связанные с выводом его, во-первых, из стрессового состояния, барометрическую травму он получил также.

К. ЛАРИНА – Будут ли станции метро оборудованы средствами эвакуации пассажиров из тоннелей, т.е. дрезинами, механическими авто, электрическими?

Д. ГАЕВ – Я тоже читал эту легенду. Представьте, идут поезда на линии, из кабины поезда виден хвост впереди идущего, а между ними еще дрезина едет. Как это? Мы подвозим к станциям специальные тележки, эвакуация в сторону "Автозаводской" уже тяжелых, пораженных людей происходила с использованием этих путейских тележек. Нужно какое-то время, чтобы их подвести. На самой линии, на самом пути теоретически и практически невозможно их нахождение.

К. ЛАРИНА – Здесь очень много слов благодарности в адрес Владимира Горелова, машиниста поезда. Я только одну телеграмму прочту – "мой муж был в этом поезде, ему 67 лет, только благодаря хорошей организации эвакуации он остался жив, большое спасибо Дмитрию Гаеву," пишет Галина. Так что здесь есть много не только вопросов и предложений, негодований, но и слов благодарности. Мы вынуждены заканчивать наш разговор, Дмитрий Владимирович. Я надеюсь, что мы с вами встретимся в нашей традиционной субботней передаче, в которой у нас будет побольше времени, чтобы можно было ответить на вопросы наших слушателей, поговорить не только о трагедиях, но и о перспективах развития московского метрополитена. Благодарю вас.

Д. ГАЕВ – Благодарю. Единственное, в заключение, если есть минута, хочу сказать, что я выражаю благодарность и снимаю шляпу перед нашими москвичами, потому что люди, находящиеся в этом вагоне, это первый резерв, который приходит на помощь всем остальным, больным, увечным, раненым, впавшим в панику людям. Этот здравый смысл москвичей, здравый смысл пассажиров метрополитена – вторая составляющая, которая помимо четких действий машиниста спасла всех остальных.

К. ЛАРИНА – Кстати, тут есть еще одно предложение, не все посещают уроки ОБЖ, не все помнят школьную программу, поэтому наши слушатели предлагают какие-то памятки все-таки сделать в вагонах метро, о том, как себя вести в таких нештатных ситуациях.

Д. ГАЕВ – Памятка очень простая, связаться с сотрудником метрополитена, четко выполнять его указания. Других памяток быть не может.

К. ЛАРИНА – Благодарю вас, напомню еще раз, Дмитрий Гаев, начальник московского метро, наш сегодняшний гость.