Московский метрополитен -- Ревизия конкурсов на метро

Юлия Шишалова

Найдите 9 отличий: ревизия конкурсов на метро

В Москве объявили результаты очередного — пятого — конкурса на архитектурный облик станций метро. Мы решили разобраться, что происходит с 9-ю концепциями-победителями уже прошедших конкурсов и почему реализации могут оказаться совсем на них не похожими.

Когда в 2014 году — впервые в новейшей истории Москвы — объявили архитектурный конкурс на станции метро (последний раз это случалось чуть ли не в 1960-е годы), энтузиазму не было предела. Как раз незадолго до этого метро официально вновь становится «нашим всем», и под землей планируется ежегодно выгонять километры путей и десяток станций. В то же время первые новые станции сложно было назвать продолжающими славные традиции московского метрополитена: уникальной символичностью и художественностью образа явно никто не озабачивался, и инструментом их поиска как раз мог стать конкурс. В то же время у небольших и молодых бюро, в том числе международных, появилась лазейка туда, куда раньше не ступала ничья нога, кроме специализированных проектных институтов (их имена всем известны).

Самое удивительное — «лазейка» сработала: в конкурсе на концепцию станции «Солнцево» победило относительно небольшое бюро NEFA Architects, а станции «Новопеределкино» той же Калининско-Солнцевской линии — молодая прибалтийская фирма U-R-A. Уже на следующий конкурс по станциям «Нижние Мневники» и «Терехово» было подано рекордное количество заявок: 121 из 16 стран мира. Но если Солнцево благополучно получило свои «сырные домики» и узорчатые «московские палаты» из лайт-боксов, то судьба многих других конкурсных проектов претерпела значительные изменения. Как так вышло?

Павильоны станция «Солнцево». Nefa architects, конкурсная концепция, 2014

Павильоны станция «Солнцево». Nefa architects, реализация, 2018. Фото © Илья Иванов

Визуализация интерьеров станции метро «Новопеределкино». U-R-A, конкурсная концепция, 2014

Интерьеры станции метро «Новопеределкино». U-R-A, реализация, 2018. Фото © Илья Иванов

Обычно, когда архитекторы говорят о сроках, в первую очередь думаешь об антигуманных дедлайнах, сверхнапряжении и бессонных ночах. У победителей первых прошедших четырех конкурсов без этого тоже, конечно, не обошлось. Но чтобы у них был шанс — хотя бы и в сверхнапряжении — сделать сначала конкурс, затем проект, пройти экспертизу, выйти на стройку и ее завершить — приходится закладывать приличное количество времени, от 4 до 5 лет. И чем более дальние перспективы у объекта конкурса, тем выше риск, что в процессе изменятся его вводные. Причем те, которые могут влиять на концепцию самым драматичным образом.

В советское время перед архитекторами московского метро ставили задачу сделать все, чтобы человек забыл о нахождении под землей: незнакомый простым трудящимся вид транспорта пугал и настораживал — вот и приходилось их заманивать «дворцами». Сегодня установки совершенно иные: главное — адресность, узнаваемость и привязка к культурным кодам места. Самый большой соблазн в этом случае какой? Правильно: отталкиваться от названия.

Но делать это, как выясняется, стоит не всегда. Вопиющий случай — станция «Терехово» (конкурс 2015-2016, победитель — buromoscow): она была и «Парламентским центром», и «Парком чудес» (ну да, почти синонимы), но в итоге стала просто «Мневниками». Хотя идея Ольги Алексаковой и Юлии Бурдовой подчеркнуть главенствующую роль человека, вписав в дизайн станции силуэты людей, можно считать адаптивной (а удалить со стен надписи «Парламентский центр», который так никогда и не будет построен — как минимум в Мневниках, — даже символично).

Зато после этого хорошо понимаешь участников последнего конкурса на станции «Кленовый бульвар 2» и «Проспект Маршала Жукова»: и победители Zaha Hadid Architects, и консорциум Nowadays и Architects of Invention сделали проекты, с маршалом, кленами и прочей окружающей топонимикой никак не связанные. А вдруг переименуют в «Демьяна Бедного» или очередные «Мневники»? Лучше пусть будет образ будущего: это всегда достаточно абстрактно и универсально.

Правда, для «Проспекта Маршала Жукова» жюри все же выбрало в качестве победителей проект бюро Асадовых — с орденами и звездами: как-никак 75 лет победы в ВОВ, а Георгий Жуков — один из ее символов. Впрочем, Nowadays+AI тоже должны остаться не в обиде: им присудили «специальное упоминание» и специальное обещание реализовать их проект в другом месте.

Большинство уже забыло этот факт, но в самом начале метрогонки 2010-х московское правительство сделало ставку на испанцев и их особую технологию строительства метро, при которой станции получаются на 100 метров короче, но при этом шире и на 20 % дешевле: за счет того, что вместо двух однопутных тоннелей возводится один двухпутный с платформами по бокам (так называемый береговой тип станции). В 2013 году компании «Бустрен» — российской версии Bustren PM — поручили проекты сразу 14 станций Кожуховской линии и Третьего пересадочного контура (последний с тех пор, кстати, тоже переименовали — в Большую кольцевую линию). Согласно расследованию РБК, Bustren PM имел опыт не в проектировании метро в Мадриде, как рассказывали российские партнеры, а в консалтинге по транспортному развитию, и к 2015 году из экспертизы вышел только один из проектов «Бустрена». Со временем московский депстрой, подсчитав затраты на новые проходческие щиты и еще раз все взвесив, стал откатываться к более традиционным решениям.

Так произошло и с вышеупомянутой станцией «Терехово», и с соседними «Нижними Мневниками»: победившая концепция Тимура Башкаева и бюро «АБТБ» была рассчитана на береговую станцию и эффектный эскалаторный спуск в ее центре — прямо под куполом огромного 18-метрового атриума. Под ним свободно располагались масштабные арт-объекты: визуальная точка притяжения тех, кто спускается по эскалатору.

Новая конфигурация — стандартная для Москвы «сороконожка» с входами-трубами в еще одну «трубу» — никакого атриума и драматических пространственных решений не предполагала. Проект пришлось полностью переделывать, хотя авторы и попытались сохранить заданную стилистику и атмосферу. По словам Тимура, чтобы компенсировать отсутствие атриума, они добились от заказчика максимального расширения спуска, чтобы возникло хоть какое-то ощущение пространства, и вместо отдельно установленных арт-объектов обыграли в этом пространстве конструктивные балки: «Конечно, атриум это не заменяет, но получилось достаточно интересно». Станция «Нижние Мневники» должна открыться уже в декабре 2020 года.

Визуализация павильона станции «Нижние Мневники». АБТБ, конкурсная концепция, 2016. Супрематические объемы естественным образом разделяли надвое станционный зал и организовывали пространство вокруг себя

Визуализация павильона станции «Нижние Мневники». АБТБ, новая концепция, 2018. Общую стилистику постарались оставить прежней

Визуализация павильона станции «Нижние Мневники». АБТБ, новая концепция, 2018. Ярко-красный объект в центре станции как доминирующий объект сохранился, хотя и в «урезанном» виде

Интерьеры павильона станции «Нижние Мневники». АБТБ, реализация, 2020. Наклонный ход эскалаторов подчеркивают красные балки распорных конструкций

Бывает и так, что универсальное, казалось бы, решение «убивается» внезапно проявившимися культурными кодами. Где, например, запечатлеть память о трудовых подвигах метростроевцев, чья компания в 2021 году празднует 90-летний юбилей? Разумеется, в метро. Причем вспомнили об этом буквально за год до события, решив, видимо, что если ждать до 100 лет — при сохранении нынешних темпов строительства — свободных станций может уже и не остаться. А сейчас есть идеальный вариант: «Стромынка», смежная со станцией «Сокольники», где находится самый первый тоннель московского метро и сохранились три проема забутованной первой шахты. Железобетонный аргумент. Несмотря на то, что на «Стромынку» в 2016-2017 годах провели конкурс, «Метрострой» легко убедил мэрию посвятить эту станцию их неоценимым заслугам, имея на руках в качестве довода еще и подготовленный внутрицеховыми усилиями (а именно компанией «Метрогипротранс») новый «мемориальный» проект. Так вместо абстрактно-ненавязчивого «техногенного леса» MAP architects здесь появится говорящие плакаты и слоганы о грандиозном строительстве первых станций метро.

Как прокомментировал ситуацию председатель конкурсного жюри и главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов, хотя Комитет и настроен всеми силами добиваться реализации именно конкурсных решений, «Стромынку», уже благополучно переименованную в «Сокольники», похоже, отстоять не удастся: приспособление в сверхкороткие сроки конкурсного проекта под новую тему привело лишь к неубедительной химере. «Если бы мы сразу знали, что проект будет посвящен Метрострою, то провели бы другой конкурс и выбрали бы другой проект», — говорит Кузнецов. Однако в сложившейся ситуации наилучшим решением кажется принять проект «Метрогипространса», а MAP architects предложить сделать дизайн другой станции.

Визуализации интерьеров станции «Стромынка». MAP architects, конкурсная концепция, 2017. Общая идея проекта — организация переходного буфера между тремя средами: метро, парк и историко-культурный контекст, место ожидания, встреч, адаптации при переходе из города в метро и наоборот.

Визуализации интерьеров станции «Стромынка». MAP architects, конкурсная концепция, 2017. Визуальная концепция «техногенного леса» выражена через архитектурно-художественную абстракцию.

Визуализации интерьеров станции «Стромынка». MAP architects, АГР, 2019

Визуализации интерьеров станции «Стромынка». MAP architects, АГР, 2019. Цвет части темных элементов изменен на контрастный белый или красный.

Визуализация интерьеров станции «Сокольники» (бывшая «Стромынка»). «Метрогипротранс», АГР, 2020. Декоративно-художественное оформление станционного комплекса призвано раскрыть тему строительства и первых, и современных линий московского метрополитена.

Визуализация интерьеров станции «Сокольники» (бывшая «Стромынка»). «Метрогипротранс», АГР, 2020. Одна из путевых стен и часть потолка превращены в большое декоративное панно.

Визуализация интерьеров станции «Сокольники» (бывшая «Стромынка»). «Метрогипротранс», АГР, 2020. Фрагменты плакатов размещены на светоотражающих панелях потолка

Что касается двух других станций конкурса 2016-2017 — станции «Рижская» («Ржевская») и «Шереметьевская» — то битва за них все еще в самом разгаре. По словам Сергея Глубокина, заместителя начальника Управления Архсовета Москвы, от столичного департамента градостроительной политики и строительства поступило распоряжение ускорить сроки возведения этих станций, в связи с чем, вопреки уже утвержденным АГР (архитектурно-градостроительным решениям, проходящим согласованиям в Москомархитектуре), заказчик обоих — компания «Метрогипротранс» — выступила с предложениями по их оптимизации.

Об отличиях конкурсной концепции от АГР для «Рижской» мы уже писали: они были не принципиальными, хотя уже тогда Blank Architects отказались от облицовки стены со стороны путей. В оптимизированной версии «обдираются» еще и арки — ключевая архитектурная идея и основная составляющая идентичности будущей станции.

Аналогичным образом предлагается поступить и с «Шереметьевской»: вместо выпуклых колонн с «фарфоровой» поверхностью, которые по замыслу AI-architects должны были напоминать об убранстве дворянских усадеб, — такие же «ободранные» конструкции опор, к графским имениям не имеющие никакого отношения.

Как рассказал Иван Колманок, сооснователь AI-architects, порывы оптимизировать проект со стороны заказчика возникали и раньше, в процессе подготовки АГР, под предлогом того, что что-либо сделать «невозможно / слишком сложно / вы все равно не успеете». Тем не менее, каждый раз, не без помощи Москомархитектуры, которая инициировала совместные встречи, удавалось собирать необходимую доказательную базу и урегулировать все спорные моменты.

Сейчас авторов даже не спросили — формально зона их ответственности закончилась на АГР. Однако МКА, по словам Сергея Глубокина, предложенную оптимизацию согласовывать не намерено. Главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов подтверждает: несмотря на сокращение сроков, глава московского депстроя Андрей Бочкарев поддерживает реализацию именно конкурсных концепций. Насколько это удастся — узнаем уже через год: новая дата сдачи «Рижской» («Ржевской»), «Марьиной рощи» («Шереметьевской») и «Сокольников» («Стромынки») — конец 2021 года.

Тонкости взаимоотношений с заказчиком — генпроектировщиком

По условиям конкурса его результатом становится договор с победителями на производство АГР. Дальнейшие стадии выполняет гепроектировщик — и он же, находясь на подряде у генерального подрядчика («Мосинжпроект»), де юро выступает заказчиком. Поговорив с участниками всех четырех конкурсов, мы выяснили, что буквально у всех возникали с ним те или иные проблемы.

Иван Колманок упомянул, что с «Метрогипротрансом» они год не могли подписать договор, потому что им предлагалась стоимость в несколько раз ниже рыночной (плюс вышеупомянутые «оптимизирующие атаки»).

Визуализация интерьеров станции «Ржевская». Blank Architects, конкурсная концепция, 2017. Элементы станций и вестибюлей подчеркивают связь с уникальным историко-культурным контекстом района, расположенного рядом с Рижским вокзалом — некогда так называемыми «воротами в город».

Визуализация интерьеров станции «Рижская» («Ржевская»). Blank Architects, АГР, 2019. Отменилась только облицовка путевой стены.

Визуализация интерьеров станции «Рижская» («Ржевская»). «Метрогипротранс», предложение по оптимизации, 2020. Арки ликвидированы с обеих сторон.

Визуализация интерьеров станции «Шереметьевская». AI-architects, конкурсная концепция, 2017. В основе — ассоциация с формальными признаками дворянского убранства: фарфором и изразцами.

Визуализация интерьеров станции «Шереметьевская». AI-architects, конкурсная концепция, 2017. Колонны тюбинговой конструкции преобразованы в «выпуклую» форму и оформлены в стиле, характерном для дворянских усадеб.

Визуализация интерьеров станции «Марьина роща» («Шереметьевская»). «Метрогипротранс», предложение по оптимизации, 2020. Опоры, которые должны были стать главной фишкой, оставлены без какой бы то ни было отделки.

Визуализация интерьеров станции «Марьина роща» («Шереметьевская»). «Метрогипротранс», предложение по оптимизации, 2020. По сравнению с конкурсной концепцией, помимо отделки, кардинально упрощена система освещения.

Татьяна Осецкая из бюро Archslon, которое победило в конкурсе на облик станции «Кленовый бульвар» в 2018 году, рассказывает, что у них официальное оформление отношений с заказчиком — «Ленметрогипротрансом» — заняло полтора года, потому что «казалось, что никто никуда не спешил». Вместе с коллегами из бюро Za bor, которые выиграли конкурс на станцию «Нагатинский затон», они писали, звонили, обменивались информацией, пока их настойчивость на стронула с места лед и не завершилась выпуском АГР с микроскопическими правками: «Спасибо МКА, которые отстаивали наши интересы и во всем помогали», — говорит Татьяна. Реализация, впрочем, еще впереди.

Непростая ситуация сложилась и с «Бустреном», историю которого мы описывали выше: сразу после победы в конкурсе и «АБТБ», и buromoscow приходилось контактировать с ними как с заказчиками, и испанцы явным образом выражали свою незаинтересованность в сотрудничестве. «Они хотели все делать сами, — вспоминает Тимур Башкаев, — но потом мы их как-то убедили» (не иначе как сказался колоссальный опыт «АБТБ» в работе с крупными транспортными объектами и теми, кто их проектирует). А когда «Бустрен» ушли с рынка и самоликвидировались, бюро Башкаева взяло на себя частично и функции генпроектировщика: «Мы делаем не только дизайн и интерьеры, как должны, но и фактически всю станцию».

После исчезновения «Бустрена» один на один с «Мосинжпроектом» остались и архитекторы из buromoscow. К тому времени АГР уже было выпущено и даже без особых изменений (если не считать, конечно, трансформацию станции с «испанской» на «московскую»). Однако, как рассказывает соосновательница бюро Ольга Алексакова, ощущение, что за прошедшие три года buromoscow так и не появились в проекте: «Сначала дизайн независимо от нас разрабатывал Bustren. А недавно нас позвали на встречу в “Мосинжпроект”, где представили новую оранжевую станцию без какой-либо связи с конкурсным предложением». Речь идет о проекте, выполненном одной из внутренних структур генерального подрядчика. «Пока нам не удается ничего с этим сделать, — продолжает Ольга. — Нет нормальных инструментов вовлечения архитекторов в процесс. Вам говорят: вы работайте, а мы посмотрим, слушать вас или нет. Нужно обладать особым запасом прочности, в том числе и финансовой, чтобы делать все это фактически за счет собственных нервов и средств».

В Москомархитектуре прокомментировали, однако, что новых АГР по «Терехово» выпускать не планируется и никаких причин для изменений уже утвержденного решения на основе конкурсной концепции у «Мосинжпроекта» нет. Все прочие итерации — нелегитимная личная инициатива отдельно взятого подразделения.

В свою очередь, Сергей Кузнецов подчеркивает, что с реализацией таких технически сложных и долгосрочных проектов, как строительство станций метро, неизбежно связан целый ряд системных трудностей. В процессе реализации происходят разные субъективные и объективные изменения, начиная от названия и посадки станции и заканчивая подрядчиками и сроками ввода в эксплуатацию, что, конечно, потрясает конкурсные концепции. Но это ни в коем случае не отменяет всех положительных сторон существования конкурсов как инструмента выбора наиболее интересного дизайна. Просто необходимо помнить, что продуктом архитектурного творчества (несмотря на договор только на АГР) должен быть не только дизайн: «Процесс воплощения дизайна в материале отнимает 95 % всех усилий. Это результат взаимодействия огромного количества людей. Так что общее пожелание к нашему строительному комплексу — научиться выстраивать менеджмент таким образом, чтобы не только проект, но и реализация получалась качественной, правильной, экономичной и в нужные сроки. Со своей стороны мы прилагаем все усилия, чтобы скоординировать участников процесса нужным образом и защитить результаты наших конкурсов».

Со стороны архитекторов, очевидно, тоже требуются определенные усилия, чтобы сделать свои проекты максимально устойчивыми к возможным изменениям. Кроме перечисленных, это и технические особенности строительства (например, станции глубокого заложения так или иначе подтекают, поэтому вся отделка сводов должна быть особенно хорошо гидроизолирована), и условия эксплуатации, когда нужно думать не только про антивандальность и износостойкость, но и про опции очистки, ремонта или замены отдельных элементов / конструкций.

Одновременно проанализированные примеры демонстрируют, что не менее критична в реализации подобных проектов стрессоустойчивость, самоорганизация и готовность бороться за достижение своей цели. Чего хочется искренне пожелать всем прошлым и будущим участникам метро-конкурсов. Потому что, как гласит один из слоганов новых «Сокольниках», «стройка на время, метро — навсегда».